Швейцарец Грегуар Оберсон с юного возраста представлял свою страну на самых престижных турнирах. Он участвовал более чем в 60 Кубках Наций, двух финалах Кубка Мира, выигрывал всевозможные Гран-при, а также Кубок Мира в Осло в 1992 году. При этом он никогда не считал себя звездой конура. Приняв решение завершить свою карьеру, Оберсон сосредоточился на покупке и продаже лошадей: Clooney Мартина Фукса и Cayman Jolly Jumper Симона Делестра, лишь пара примеров его исключительного таланта. В интервью 58-летний бывший спортсмен делится своими мыслями об изменениях в спорте, которые заставили его бросить конкур и уйти в бизнес, о своей любви к лошадям и о том, как его эмоции за пределами боевого поля удивили его. 

Между двумя великими поколениями  

«Я оказался между двумя поколениями великих спортсменов в Швейцарии. Я выступал в Кубках Наций как с Филиппом, так и со Стивом Гердой. Я работал с Томасом и Ренатой Фукс ещё до того, как родился Мартин, — рассказывает Оберсон о своём прошлом. — В свое время я был достаточно хорошим всадником, прыгал ‘нулём’ на многих Кубках Наций. Однако с развитием спорта иметь лошадей такого уровня становилось все труднее и труднее. Поскольку у меня никогда не было спонсоров, я постоянно продавал своих лошадей - я много работал, но никогда не мог оставить кого-то себе. Кроме того, у меня не было денег, обращаться к лучшим дилерам, чтобы сразу купить дорогих лошадей, я шёл другим путём и покупал лучшее, что мог себе позволить на тот момент». 

«В то время было проще найти спонсора в немецкой части Швейцарии, а я родился во французской, в Женеве, тогда этот регион был слабо представлен в конкуре. 1999 году я переехал в Бельгию, чтобы работать с семьей Пессоа. В начале нового тысячелетия конный спорт начал сильно меняться, — продолжает Оберсон. — До 2000 года Кубки Наций и Чемпионаты Мира были самыми важными событиями, не было серий, типа Longines, и других турниров уровня 5*. Пауль Шокемюле, впервые организовав Riders Tour в Германии, стал одним из первых, кто начал в корне менять наш спорт. До этого только национальные Федерации выбирали, кто и где будет выступать. Новые коммерческие пятизвездочные турниры, стали всё больше и больше походить на сделку между организаторами и всадниками. Появилась возможность оплатить свой путь в спорт. Соревнований стало больше, в них стало участвовать больше богатых людей, для развития индустрии в целом - это хорошо».

Оберсон ушёл из спорта в 2013 году. «Оставаться в топ-200 и выезжать на хорошие турниры стало слишком сложно. Я решил сосредоточиться на покупке и продаже лошадей, нашёл пару хороших партнеров, готовых инвестировать в мой проект. Первая действительно хорошая лошадь, которую мы купили, была Con Dios для Мартина Фукса, позже она была продана Рене Лопесу и очень успешно выступала под ним. Шаг за шагом бизнес развивался, мы купили Clooney и Cynar VA. В течение последних десяти лет моя работа заключалась в том, чтобы найти самых лучших молодых лошадей, подготовить их, а когда они достигнут высокого уровня, продать». 

Сейчас Оберсон живёт на две страны - Бельгия и Франция. «У нас есть конюшня в Довиле, недалеко от ипподрома, — рассказывает он. — Последние два года лошадей у меня работал Дуарте Ромао, теперь у меня ещё есть Филипп Эмеральд и Алекса Феррер, оба они стоят на моей базе. Когда мы переехали в Довиль в 2014 году, я немного увлёкся скаковыми лошадьми.  Наши соседи семья Вертхаймеров - владельцы Chanel, у них одна из самых больших конюшен в мире. У нас есть небольшое отделение скаковых лошадей, но моя основная деятельность, безусловно, конкур». 

Очарование игры 

Основные партнёры Оберсона - семья Фукс, семья Азеведо, его лучший друг Жюльен Эпайяр, а также Пьерджорджио Буччи и Пиус Швизер. «Время от времени я покупаю лошадей и с другими людьми, я вполне открыт к сотрудничеству», — объясняет он. Оберсон уделяет особое внимание поиску подходящего всадника для каждой лошади. «Прежде всего всадник должен любить свою лошадь», — говорит он. — Для меня абсолютно недопустимо, если я вижу, что всадник теряет интерес к моей лошади: Лошадь должна чувствовать, что её любят, иначе у вас нет шансов. Как и любовь очень важна вера. Всадник должен верить в лошадь. И дальше все уже зависит от качества всадника. Также нужно учитывать и некоторые физиологические моменты. Например, я не мог бы продать Cayman Пьерджорджио Буччи, чей рост превышает 1,80 м. Когда пара совпадает это удивительно, это часть волшебства нашего спорта».

«Я думаю, связь между лошадью и всадником появляется очень быстро. Успех может прийти не сразу. Но если пара совпала это сразу видно, это происходит мгновенно», — продолжает он. — Наш вид спорта — единственный вид спорта в мире, где есть эта магия: чувства, взаимосвязь лошади и всадника - это нечто возвышенное, то, что невозможно объяснить. Это меня завораживает». 

«Я покупаю и продаю около 20 лошадей в год, — продолжает Оберсон.  — У  меня небольшой бизнес и я хочу, чтобы он таким и оставался.  Я не хочу работать на поток, я хочу быть ’от кутюр’ – небольшой объём, но с супер качеством. Мне не нужно 50 лошадей и 5 всадников, это не моя цель и не мой образ жизни. Я хочу сосредоточиться на небольшом количестве качественных лошадей и достойных людей. Многие не продадут вам хороших лошадей, но я зарабатываю этим на жизнь, поэтому я продам. Хорошие отзывы о лошадях, которых продаю, также много значат для меня.  Я не хочу сильно расширяться, достаточно того, что есть сейчас. Трудно найти таких хороших лошадей, как у нас, это требует много времени». 

‘Ловлю рыбу там, где нет рыбаков’

Лошадей Оберсон ищет там, где другие бы искать и не подумали. «У меня есть пара друзей, старые связи, которые сразу звонят мне, если видят интересную лошадь», — рассказывает он. — Как правило, я беру с собой только собаку - люблю ездить в одиночестве. На аукционах в Бельгии или в Нидерландах, больше дилеров, чем лошадей — я стараюсь ’ловить рыбу там, где нет рыбаков’.  Я люблю покупать лошадей во Франции и Германии, как правило напрямую у заводчиков, у них на базах». 

Clooney Мартина Фукса – один из самых успешных коней, проданных Оберсоном, а Cayman Jolly Jumper Симона Делестра сейчас занимает лидирующие позиции. «Я увидел Clooney в Ланакене под Яной Уоргерс, он хорошо прыгал, — вспоминает Оберсон о своем первом впечатлении от Clooney. — Майкл Кристофолетти рассказал Мартину о нём. Он заинтересовал многих, и, наконец, Томас, Мартин и я поехали в Германию, чтобы попробовать его. Ему было почти 8, когда мы купили его. Он очень быстро сформировался и стал лошадью топ-уровня, и в 2016 году, после Олимпийских игр в Рио-де-Жанейро, мы продали его мистеру Луиджи Балери. И Cayman, и Clooney по-своему гении, у них много общего. У них обоих огромный галоп, сильный характер, они оба аккуратные и с отличным прыжком.  Для меня Cayman фаворит следующих Олимпийских игр - если всё будет хорошо, ттт. Я уверен, что однажды он выиграет что-то очень значимое».

«Открывать миру новых лошадей очень интересно, это моя страсть, — продолжает Оберсон. — После того, как я перестал выступать, Я не ожидал, что смогу испытать этот поток чувств, эмоций, удовольствия и адреналина, которые я получаю, когда вижу, как мои лошади прыгают под кем-то другим. Я очень люблю смотреть большие турниры, но я старомоден, я люблю турниры с историей: Аахен, Динар, Дублин, Санкт-Галлен... Когда я смотрю со стороны, я нервничаю, пожалуй, ещё сильнее, чем когда сам выступал. Я действительно проживаю историю каждой пары, я не какой-то там сухарь».

Взмывая вверх

«Раньше в нашем спорте всегда ценились аккуратные лошади», — рассказывает Оберсон о том, что он ищет в лошадях. — Если вы откроете книгу 50-летней давности, вы найдёте такие рекомендации. Маршруты сейчас стали более искусные, требующие лучшей техники, поэтому и лошадь нужна легкая, умная, способная быстро отвечать на команды. Лошадь может быть крупная, при этом умная и быстрая, или небольшая, не важно... в первую очередь она должна быть очень совкой. Лошадь должна уметь быстро принять решение и быть очень аккуратной. Кроме того, сейчас маршруты требуют настолько хорошей техники, что на лошади должно быть просто и легко ехать. Cayman, возможно, исключение, но всегда есть исключение, подтверждающее правило». 

«Конечно, я обращаю внимание на движения, — продолжает он. — Я люблю лошадей, которые легко отрываются от земли. Лошадь может быть тяжелого типа, но прыжок должен быть легким - это важно. Ну и все понимают, что лошадь должна быть аккуратной. Я предпочитаю смотреть лошадей вживую, не только на видео. Я смотрю их выступления, как они ведут себя на разминке. По итогу, я заглядываю внутрь себя и прислушиваюсь к своим чувствам, я должен испытать некий трепет внутри, это сложно описать. Если я ничего не почувствовал, я уже знаю, покупать нет смысла. Несколько раз я пытался убедить себя, что всё хорошо, но когда я не следую своему чутью, я как правило ошибаюсь. В моём возрасте уже нет времени на ошибки, поэтому я стараюсь доверять своей интуиции!»  

Разглядеть талант

Когда Оберсон ездил верхом, он садился на лошадей перед покупкой. Хотя, принимая решения, он руководствуется своими чувствами, отказ от езды ещё больше помог в работе. «Я выбираю лошадей лучше, если не сажусь на них! С позиции всадника, всегда думаешь: «Тут можно поправить, улучшить то, улучшить это». Правильнее же - сосредоточится на том, что есть прямо сейчас, на данный момент, — объясняет он. — Когда я ездил верхом, я покупал лошадей, думая об определенных турнирах, это сбивало с толку. Когда не садишься на лошадь, ты можешь судить только о том, что видишь. Сейчас я покупаю лошадей с холодной головой, это мой бизнес. Мне кажется, сейчас покупать мне удается лучше, чем когда я ездил верхом. Но тут каждому своё, мне не нужно садиться на лошадь, чтобы почувствовать её, мне нужно почувствовать лошадь глазами. Пока я почти не ошибался».

«Скромность — не моё самое лучшее качество, — смеётся Оберсон. — Многие говорят, что мне просто везёт, но я не верю в удачу. Единственная удача — приехать в нужное место в нужное время, но чтобы распознать талант, когда вы его видите, нужно быть профессионалом. Уверен, в мире много талантливых лошадей, которых просто не заметили. Найдя правильную лошадь, дальше всё сводится к менеджменту. Мы стараемся отладить хорошую систему. Например, Дуарте очень хотел поехать на Чемпионат Европы в прошлом году на Cayman, но я сказал, что ещё слишком рано. Мы не форсируем лошадей, особенно когда понимаем, что есть потенциал. Спешка тут может стоить очень дорого. Лошадь нужно готовить в долгосрочной перспективе, а не стараться выжать из неё максимум как можно скорее. Я стараюсь готовить лошадей так, чтобы они добирались до вершин и оставались там. Многие могут выигрывать на одной  лошади пару лет, а вот оставаться на вершине 10 лет? Вот что значит успех для меня». 

Лошади – часть истории человечества

Когда речь заходит о будущем конного спорта, Оберсон считает, что Европа сейчас повторяет историю Штатов. «Раньше люди покупали лошадей для своих всадников, теперь они покупают лошадей для себя, для своих детей, — объясняет он. — Всё меньше и меньше крупных владельцев, и всё больше и больше любителей, которые покупают лошадей для детей или для тренера — и это началось в Штатах. Я был спортсменом 90-х, и 80% моих друзей с того времени сейчас стали тренерами. Для развития индустрии и бизнеса это хорошо, но касаемо спорта, я думаю, многие талантливые всадники просто не могут себе позволить лошадей такого уровня. Не так много людей, спонсирующих конкур, как, например, в скачках, где покупка скаковой лошади - это инвестиция в спорт в целом. Сейчас в спорте всё перемешалось, и так будет продолжаться и дальше. Дело даже не в том, что богатый человек не может стать хорошим всадником, есть много состоятельных спортсменов, которые действительно стали настоящими профессионалами. Просто всаднику, без финансовой поддержки, будет всё труднее и труднее достичь вершины. Если бы я родился на 40 лет позже, я бы не добился того, чего добился тогда, сейчас это было бы невозможно. Конный спорт стал дороже. Стоимость выросла раз в 10-20. И качество всадников выросло, они ездят всё лучше и лучше. Раньше было около 50 хороших конкуристов, теперь их число приближается к 300.  Конкуренция в нашем спорте растёт, но посмотрите на любой другой профессиональный вид спорта — Формула 1, теннис, гольф — мы живём в мире полном конкуренции».

«Однако, я считаю, что наш спорт находится на верном пути, — заключает Оберсон. — Конный спорт – это часть нашей истории, истории человечества. Лошади многое сделали для нас, на войне, в полях – это история взаимоотношений между лошадью и человеком очень длинная. Многие люди не занимаются конным спортом, но любят лошадей. Лошади — вообще одни из самых любимых животных в мире, это прослеживается в разных культурах. Я люблю находить связь с лошадью, понимать, что у неё в голове - это самое захватывающее. Но больше всего мне нравится видеть, что мои лошади счастливы. В лошадях и в нашем виде спорта так много разных аспектов и эмоций, которые мне нравятся. Я не могу жить без лошадей, они - часть меня».